Живопись искушения

Открытие выставки состоялось в пятницу, 13-го, в зале "Новой галереи". Ирина Старженецкая увенчана многими регалиями: она и лауреат госпремии, и член-корреспондент академии художеств - ее работы висят даже в Третьяковской галерее. Художественное сообщество всегда принимало ее талант и своеобразную манеру письма, чего не скажешь о функционерах от живописи. Потому в советское время ее выставки были полузапрещенными.

Организатор тамбовской выставки Ирина Бирюкова увидела одну из картин Старженецкой еще лет двадцать назад и влюбилась в ее творчество с первого взгляда.

- Личная встреча произошла только в этом году, путем долгих переговоров и телефонных звонков, - говорит Ирина Бирюкова.

Когда Ирина начала отбирать работы, делая это быстро и полагаясь на первый взгляд, оказалось, что выбрала картины наиболее удачные. Пейзажи интуитивно поделились на две части: изображение видов Тарусы и Кипра. Ирина Страженецкая пишет предельно просто. Она даже не подписывает картины, она не любит рамок, считая, что изображение должно быть свободным, как будто парить в пространстве. Серые и, казалось бы, скучные российские просторы особенно вдохновляют Старженецкую. Как она говорит, внешняя неброскость заставляет художника заглядывать в свой внутренний мир и именно у себя черпать вдохновение.

- У нее живопись искушения, - подчеркивает Ирина Бирюкова. - Многим кажется, что вот такие небрежные мазки под силу любому, но это далеко не так. Эта простота - фон, акцент, острый срез, линия в никуда - целая философия строгости мысли. Это живопись, не препарированная массовым вкусом, но живая, динамичная, дерзкая.

И в то же время картины московской художницы явно не абстракция. Это реализм. Как уверяют поклонники ее творчества - субъективный реализм. Ведь на листах бумаги - елка, поля, песок, все такое знакомое и привычное нашему глазу. Только не фотографически отображенное, а простое по сути. Как рисунок ребенка.

- Мне Ирина Александровна говорила, что некоторые считают, что она пишет одним взмахом кисти, чуть ли не за пять минут. Но это далеко не так. Любой неверный мазок может испортить полотно. Поймаешь вдохновение, поработаешь, потом отложишь картину лицом к стене. Полгода пройдет, поставишь на мольберт, добавишь еще пару штрихов... Вот, смотрите, - Ирина показывает на черную линию, пересекающую лист бумаги на одной из работ Старженецкой. - Я уверена, что она была написана позже, уже после завершения картины. Эта линия уравновесила все изображение, превратила ее из этюда в полноценную картину.

Татьяна ГЛОДЕВА